|
Глава 3
АРКТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ РАССКАЗЫВАЮТ О СВОИХ ВЫДАЮЩИХСЯ СОБАКАХ
Владельцы аляскинских маламутов, да и любой другой арктической породы должны знать о достижениях их собак на службе для людей Арктики. Все северные породы имеют схожие черты – они способны работать в практически убийственных условиях - они чрезвычайно устойчивы к холоду и способны работать на очень скудной пище. Множество достижений северных собак описано арктическими исследователями, и в этой главе мы расскажем об этих исследователях.
Поиски Северо-Западного прохода от Европы к Азии начались в ранних 1700-х годах. Основные арктические экспедиции проходили с 1740 до 1890. Большинство исследователей выходило на север от Европы и пыталось пройти на Запад, другие, например испанцы, огибали мыс Горн и затем начинали исследовать тихоокеанское побережье Америки на север. Также проходила экспедиция великого Джорджа Ванкувера (Англия). В то время русские двигались через Сибирь. В 1728 Витус Беринг прошел через пролив, носящий его имя. В 1741 Беринг и Алексей Чириков обнаружили американское побережье. Корабль Беринга потерпел крушение на острове, носящем его имя, и он умер там 8 декабря 1741. К 1775 году русские построили серию торговых пунктов вдоль южного побережья Аляски.
В одной из величайших в истории наземных экспедиций Александр Макензи прошел по арктическим побережьям до мыса Мензиес и вернулся назад. Великая река носит его имя, и изредка встречаются упоминания о собаках, называемых «Маккензи ривер маламуты». Его путешествия проходили в 1792-1793 годах.
Первыми исследователями, достигшими северного побережья Аляски, были англичане сэр Джон Франклин и капитан Ф.У.Бичи. Они были посланы в 1826 году для картографирования побережья к западу от реки Маккензи. Джон Симпсон, корабельный врач, зимовал в поселении Барроу, которое тогда, как и сейчас, было крупнейшим эскимосским поселением в мире. Мыс Пойнт Барроу является самой северной точкой американского континента.
Джон Симпсон в своем журнале описывает четыре крупных торговых центров эскимосов, и один из них важен для нашего рассказа. Он находился рядом с Котцебу, куда приходили эскимосы и индейцы из долин рек Ноатак и Кобук для обмена мехов на товары и собак. Позволим исследователям самим рассказать об их собаках. В 1824 году был опубликован «Дневник капитана Д.Ф.Лайона». Капитан Лайон командовал одним из кораблей экспедиции капитана Керри в 1821-1823 годах. Корабли назывались Гекла и Фурия. Вот выдержки из его дневника:
«Они дают потомство каждый год, и редко количество щенков превышает пять. В декабре, когда термометр показывал сорок градусов ниже нуля, суки были в различных стадиях течки. Мои собаки на корабле не имели никакого укрытия, но лежали на палубе так, как будто бы погода была мягкой, притом что термометр показывал минул 42-44.
После нескольких экспериментов я установил, что три моих собаки могут тащить меня на нартах, весящих 100 фунтов, со скоростью 1миля за 6 минут, и как доказательство силы взрослой собаки, мой вожак один протащил 196 фунтов на ту же дистанцию за 8 минут.
В другой раз 7 моих собак пробежали милю за 4 минуты и 30 секунд, таща тяжелые нарты, полные людей… После, перетаскивая груз к Фурии на дистанцию 1 миля, 9 собак рдотащили 1611 фунтов в течение 9 минут. Мои нарты были на деревянных полозьях, не подбитые ничем и не покрытые льдом; если бы это было сделано, на каждую чобаку можно было добавить по крайней мере сорок фунтов».
Описывая их чудесную способность отыскивать путь и находить дом, он писал: «я часто возвращался домой с Фурии, находящейся на расстоянии около мили, в абсолютной темноте в поземке или метели, полностью полагаясь на этих надежных слуг, которые, опустив носы к снегу, бежали, направляемые только своим обонянием. Если бы они ошиблись или заупрямились, никакие человеческие приспособления и умения не могли бы привести нас домой до установления нормальной погоды».
Собаки были, конечно, голодны все время, и капитан Лайон отмечает, что «собаки съели, по крайней мере, двух мертвых эскимосов». Это были тела, оставленные на льду, когда похороны были невозможны.
Франц Боас дает интересные комментарии о характере собак, как описывается в статье «Центральный эскимос» в Шестом ежегодном отчете Бюро этнологии Смитсонианского института в 1888 :
«Если какая-либо собака ленится, погонщик зовет ее по имени и стегает ее, но очень важно стегнуть именно названную собаку, так как, если попадает другой, он чувствует себя оскорбленным и кидается на пса, чье имя было названо. Вожак тут же влезает в драку, и скоро вся упряжка представляет собой рычащую и воющую массу, и никакое количество стегания и битья не остановит дерущихся собак.
Единственно, что остается, это ждать окончания драки и устранять ее последствия».
Некоторые считают, что лед на арктическом океане плоский и гладкий, как на пруду, однако сильные ветра очень часто ломают ледяной покров, оставляя зоны открытой воды и образуя торосы и нагромождения ледяных обломков. Да и на земле не всегда можно легко проехать. Известный натуралист Джон Муир в книге «Путешествие Корвина» дает несколько замечательных описаний езды на собаках и как северные народности держат своих собак:
«…Мы увидели собак около сотни голов с 11-ю нартами, лежащих на снегу и представляющих живописнейшую картину среди белых снегов. Три упряжки были растянуты перед нами… Капитана и меня посадили на двое нарт, и мы помчались в даль по замерзшему потолку моря с двумя рядами хвостов впереди.
Расстояние до деревни… было примерно три мили, первая миля - очень тяжелая и абсолютно безнадежно недоступная для нарт. Но волкообразные собаки и погонщики, казалось, расценивали все это, как обычное дело, и весело трусили вперед, вверх на одну сторону вздыбленного обломка льда и вниз по другой стороне с внезапным нырком и ускорением, оскальзываясь по бокам скошенных обломков и через лужи воды и подтаявшего снега вперед и вперед тем или другим путем, ни разу не останавливаясь. Собаки бежали вперед ровной рысью, а вожак лишь изредка оглядывался через плечо для получения указаний в самых худших местах. Мои нарты ни разу не перевернулись, у капитана – только дважды… Собаки работали ровно как быки в ярме, каждая держала потяг туго натянутым, не показывая ни малейшего желания уклониться от работы».
В данном рассказе Муир описывает чукчей, живших на сибирском побережье:
«в одном жилище жили три или четыре семьи, каждая из которых имела свой собственный угол, отгороженный пологом из оленьих шкур, шкуры же устилали пол в несколько слоев. Нам выделили один из таких углов – самое уютное, удобное и защищенное укрывище от штормов, которое только можно представить и к тому же очень чистое.
Общий дом отличался очень сильно; собаки вперемешку с едой, волосы везде, странные стойкие запахи, не поддающиеся даже арктическому морозу. Достаточно много детей по отношению к числу взрослых. Если ребенка надо было кормить, мать просто вытаскивала одну руку из просторного рукава парки и спускала ее вниз пока не откроется грудь.
Миски, использовавшиеся в домашней готовке были деревянные, в самых маленьких, после тщательного вылизывания, часто спали щенки. Казалось, миски сделаны специально под них, так идеально они в них вписывались. Собаки с готовностью вылизывали большие котлы, в которых варилось мясо морского зверя.
… несмотря на то, что щенки, кормящие суки и детишки везде валялись вперемешку или спали уютно свернувшись в чисто вылизанных котлах и мисках, картина получается очень живописная и неописуемо трогательная.
В каждой хижине однако имеется от одной до трех роскошных «спальни». Стены, потолок и пол сделаны из мягких оленьих шкур и каждый полог (спальня) имел светильник, заправленный жиром морзверя или кита для освещения и обогрева. После охоты во льдах, длинного тяжелого путешествия в непогоду, чукча-охотник, голодный и усталый, возвращается в свое укрывище, наедается до отвала мясом и жиром кита или котика и зарывается в свое меховое гнездо, в свой полог в счастливом покое, чтобы покурить и заснуть».
У Муира есть также описание летнего путешествия:
«… восемь каноэ, загруженных всем скарбом эскимосов, палатками, детьми и т.д.проплыли близко к берегу по направлению к мысу Ледяному; все, за исключением одного, тянули собаки – от трех до пяти на каждое каноэ – привязанные к ним длинными канатами из моржовых шкур, управляли ими женщина или подросток. «У-уч, у-уч, у-у-уч» поторапливали они их. Собаки тащили каноэ весом около двух тонн со скоростью две с половиной мили в час. Когда начинались скалы, собаки плыли, а погонщики забирались в каноэ до следующего пляжа. Каноэ без собак передвигалось с помощью весел. Это племя пришло от Пойнт Хоуп (мыса Надежды)».
Джон Муир писал свой журнал в 1881 году, когда «Корвин» плавал в поисках останков исследователя Арктики Де Лонга и его судна «Жианнетт». Цитаты взяты из издания 1917 года.
Как мы считаем, лучшее и наиболее печальное описание северных собак было сделано начальником экспедиции лейтенантом Джорджем Вашингтоном Де Лонгом. Его экспедиция на Жианнетте началась в Сан-Франциско 8 июля 1879. Он вел ежедневный дневник до самой смерти от холода и голода в начале октября 1881. Экспедиция пыталась достичь Северного полюса через западную Арктику. 25 августа 1879 года Джордж Де Лонг написал, что он был в бухте Св.Лаврентия (Сибирь) и забрал сорок собак и девять нарт.
«Все они крупные и сильные, бродят по палубе совершенно свободно, дерясь каждые пять минут, и полностью этим довольны … Природа этих собак заключается в том, чтобы драться все время, и если их как следует не бить, их невозможно держать в мирном состоянии».
Когда четверых собак спасли с льдины, Де Лонг написал: «оставшиеся собаки были очень злы на отсутствовавших собратьев, и ежели бы не были приняты меры, они бы обязательно устроили драку, празднуя их возвращение, без сомнения, рассматривая это вынужденное разлучение как попытку избежать работы».
Одно время собак кормили мороженой пищей, и деЛонг отмечал, что у некоторых псов были гнилые зубы, а у некоторых их не было вообще. «Эти собаки пока пытаются раскусить и проглотить мороженую пищу, часто обкрадываются более энергичными собаками с хорошими челюстями, которые могут, если им понадобится, уменьшить в размере железную палку, чтобы она уместилась у них в желудке».
Когда «Жианнетт» застряла во льдах, лейтенант деЛонг написал еще одно несравненное описание своих собак: «Погода мрачная, угнетающая, неприветливая, ветра, дующие от10 до 23 миль в час, срывают снег со льдов облаками, и вперемежку с падающим снегом снижают видимость ниже 100 ярдов. Здесь и там на палубе маленькие белые холмики указывают, где лежат собаки, и даже собачьи драки прекращены до тех пор, пока не развиднеется и друга можно будет отличить от врага.
…зачем они дерутся, как они дерутся и с кем они дерутся кажется абсолютно абстрактными вопросами для них до тех пока есть возможность драться. Например, собаки один и два видят собаку три в подходящем положении, возможно, возящейся с консервной банкой, которая уже была пуста много месяцев. Как будто бы по составленному плану первая и вторая собаки налетают на третью, сшибают ее и, кажется, разрывают на куски. К счастью, шерсть настолько длинна и плотна, что атакующая собака получает полный рот шерсти до того, как его зубы достигнут плоти, так что в основном повреждения невелики. Уязвимыми частями являются уши и живот.
Я видел атакуемую собаку, которая убежала, легла на живот и засунула голову в сугроб, в то время как ее враги, стоя над ней, откашливались от шерсти, которую они выдрали с ее спины.
Но внезапно собака три кидается на собаку два и ей помогает собака один, ее предыдущий враг. К этому времени вся стая собирается, как по мановению волшебной палочки, и начинается большая и свободная драка, и только появление людей и беспощадное применение кнутов утихомиривает эту битву.
Они разделяются на маленькие банды по 3 или 4, и в этих дружественных сообществах они также дерутся. Целыми днями все может идти хорошо, затем одна собака чем-то оскорбляет своих сотоварищей, и они набрасываются на виновницу и гонят ее до тех пор, пока не удовлетворят свои чувства. Обычное дело видеть собаку из черного списка, бродящую в четверти мили от судна и боящуюся вернуться назад пока не кончится время ее изгнания. Она затем возвращается, заискивающе повиливая хвостом, желая воссоединиться, и приветствуется либо виляющими хвостами, либо оскаленными зубами, в случае чего снова возвращается в свои одинокие блуждания до следующей попытки.
Другая странность заключается в том, что хотя собаки не обращают никакого внимания ни на одинокую особь, ни на упряжку уходящую от судна, за исключением наискорбнейшего завывания, они рассматривают как величайшее оскорбление, что кто-то осмеливается вернуться. Стая чует возвращающегося за несколько сотен ярдов и собирается в ожидании. Если возвращается упряжка, тут же начинаются драки между запряженными и свободными псами и требуется вмешательство двух или трех человек, чтобы их прекратить. Как только упряжь снята, все стихает, банды воссоединяются и разбегаются по своим обычным лежкам. Если возвращается одинокая собака, что ж тем хуже для нее. Как только она появляется, стая вся кидается на нее и тут уже вопрос скорости и умения как можно ближе подобраться незамеченной, так как если возвращающаяся собака первая добегает до своего места – она в безопасности. По всегда соблюдающемуся правилу попадание на свое место полностью восстанавливает ее в гражданских правах стаи. Осторожность в приближении и рывок на последнем отрезке дистанции указывают на гораздо более развитый ум и сообразительность, чем мы обычно приписываем собакам.
Заботу и уход, которые они оказывают друг другу в случае беды или болезни можно хорошо показать на примере Джека и Снаффи. У Снаффи в драке был прокушен и сломан нос, и его голова вдвое увеличилась в размере из-за отека и инфицировавшихся костей. Джек вроде приходится Снаффи братом и привязан к нему гораздо больше, чем многие люди к своим родственникам. Он все время находится рядом со Снаффи, вылизывает и вычищает его, следит, чтобы его не обижали другие собаки, следует за ним на вражеские территории, охраняет его и прикрывает его отход. Если Снаффи находит какую-нибудь игрушку, например, старый мокасин или кусок шкуры, Джек следит, чтобы никто не отобрал ее, находится рядом, пока тот ее жует и, если Снаффи бросает игрушку, то подбирает и следит за ней, пока она снова не понадобится брату. Вся стая настолько привыкает к таким явлениям, что позволяет собакам-инвалидам гораздо большее, нежели нормальным псам.
Их хитроумие и пронырливость необыкновенны. Когда я ночью около12 часов вышел для метеорологических наблюдений, около 12 собак окружили меня, будучи чрезвычайно возбужденными, по какому-то поводу. Оглянувшись в поисках причины, я обнаружил крупного пса, залезшего головой вперед в бочку так, что наружу торчали только хвост и задние ноги. Он забрался туда в поисках моржового мяса на дне, и ни одна собака не осмелилась его оттуда вытащить, ибо сзади было непонятно – драчун этот пес или нет. Беспокоясь за сохранность мяса, я вытащил его из бочки, и тут же половина банды узнала его и они насели на него, так как он не был хорошим бойцом, другая же половина стаи дралась между собой за право влезть в бочку за мясом. Таким образом, боясь попасть в переделку, они ожидали кого-то другого, кто разрешить загадку «кто залез в бочку?».
В конце июня 1881 года Жианнетту раздавило льдами и судно затонуло. Экипаж спасся в двух лодках, но их разбросало штормом. Лодка Де Лонга разбилась у берега и люди начали длинный переход в поисках жителей, пищи и укрытия. Их запасы еды кончились, и пришлось убивать собак. Один за одним умирали люди, на 113 день пути была убита последняя собака, а на 140 день была сделана последняя запись в журнале лейтенанта Де Лонга. Она гласила: «Бойд и Горц умерли ночью. Мистер Коллинз умирает». Его собственная смерть не заставила себя долго ждать.
Подписи к рисункам
- Редкий снимок – сделан примерно в 1895 – запечатлевший грузовые и почтовые упряжки у здания Хадсонс Бэй компании, торгового поста далеко на севере.
- Иллюстрация из журнала Харперс Базар за 12 июля 1882 г, показывающая спасение людьми и собаками вещей и снаряжения с тонущего судна «Жианнетта».
- Зарисовки собак с «Жианнетты», сделанные натуралистом Раймондом Ньюкомбом.
|
